Неточные совпадения
Запустить так имение, которое могло бы приносить по малой мере пятьдесят тысяч годового доходу!» И, не будучи в силах удержать справедливого негодования, повторял он: «Решительно скотина!» Не раз посреди таких прогулок приходило ему на мысль сделаться когда-нибудь самому, — то есть, разумеется, не теперь, но после, когда обделается главное дело и будут средства в
руках, — сделаться самому мирным
владельцем подобного поместья.
Заика еще плотней вжался в угол, но
владелец книг положил
руку на плечо его, сказав третий раз, очень спокойно...
Чертопханов успокоился, подошел к Тихону Иванычу, взял его за
руку, дерзко глянул кругом и, не встречая ни одного взора, торжественно, среди глубокого молчания, вышел из комнаты вместе с новым
владельцем благоприобретенной деревни Бесселендеевки.
И действительно, он начал наблюдать и прислушиваться. В Последовке страх покамест еще не исчез, и крестьяне безмолвствовали, но на стороне уж крупненько поговаривали. И вот он однажды заманил одного «тявкушу» и выпорол. Конечно, это сошло ему с
рук благополучно, — сосед,
владелец «тявкуши», даже поблагодарил, — но все уж начали потихоньку над ним посмеиваться.
Помню еще, что сын
владельца музея В. М. Зайцевский, актер и рассказчик, имевший в свое время успех на сцене, кажется, существовал только актерским некрупным заработком, умер в начале этого столетия. Его знали под другой, сценической фамилией, а друзья, которым он в случае нужды помогал щедрой
рукой, звали его просто — Вася Днепров.
Вот в Тюмени уже есть два парохода, но
владельцы не понимают, какое сокровище у них в
руках.
Библиотека здесь большая, но все уже такая классическая древность, что из
рук падает. Мы подписались у Urbain [Урбен (
владелец библиотеки в Москве).] и почитываем иногда романчики. Давно я ничего в этом роде не видал. (Это ответ на Николаева вопрос.) Кроме того, получаем русские журналы.
Толстенькие, крепкие лошадки с тщательно переваленными гривками и ловко подвязанными куколкою хвостами, хорошая упряжь и хороший кожаный армяк кучера давали чувствовать, что это собственные, хозяйские лошадки, а спокойное внимание, с которым седок глядел через пристяжную вперед и предостерегал кучера при объездах затопленных камней и водомоин, в одно и то же время позволяли догадываться, что этот седок есть сам
владелец шведок и экипажа и что ему, как пять пальцев собственной
руки, знакомы подводные камни и бездонные пучины этого угла Петербургской стороны.
Курзал прибодряется и расцвечивается флагами и фонарями самых причудливых форм и сочетаний; лужайки около него украшаются вычурными цветниками, с изображением официальных гербов; армия лакеев стоит, притаив дыхание, готовая по первому знаку ринуться вперед; в кургаузе, около источников, появляются дородные вассерфрау 12; всякий частный дом превращается в Privat-Hotel, напоминающий невзрачную провинциальную русскую гостиницу (к счастию, лишенную клопов), с дерюгой вместо постельного белья и с какими-то нелепыми подушками, которые расползаются при первом прикосновении головы;
владельцы этих домов, зимой ютившиеся в конурах ради экономии в топливе, теперь переходят в еще более тесные конуры ради прибытка; соседние деревни, не покладывая
рук, доят коров, коз, ослиц и щупают кур; на всяком перекрестке стоят динстманы, пактрегеры 13 и прочий подневольный люд, пришедший с специальною целью за грош продать душу; и тут же рядом ржут лошади, ревут ослы и без оглядки бежит жид, сам еще не сознавая зачем, но чуя, что из каждого кармана пахнет талером или банковым билетом.
«Русский курьер» основан был В.Н. Селезневым в 1879 году, но шел в убыток. Пришлось искать денег. Отозвался московский купец Н.П. Ланин,
владелец известного завода шипучих вод и увековечивший свое имя производством искусственного «ланинского» шампанского, которое подавалось подвыпившим гостям в ресторанах за настоящее и было в моде на всех свадьбах, именинах и пирушках средней
руки.
Владелец не был жаден и довольствовался тем — впрочем, довольно значительным — доходом, который, благодаря уменью пользоваться крепостною силою, сам плыл к нему в
руки.
— Очень рад, — начал старичок, приятно расставив
руки, между тем как его товарищ принялся, слегка раскрыв рот, оглядывать потолок, — очень рад, что имею, наконец, честь видеть вас лично. Хотя вы постоянным жительством вашим и обретаетесь в довольно отдаленном от здешних мест уезде, однако мы считаем вас тоже своим, коренным, так сказать,
владельцем.
“Зеленая комната”, заветная, начальницына, она же приемная. Навстречу нам, с зеленого кресла — знакомый, неузнаваемый, всегда беспиджачный, а сейчас даже в крутом воротнике, всегда с пивным подносом в
руках, а сейчас со шляпой и тростью, такой дикий в соседстве с начальницей, на фоне этих зеленых занавесей — хозяин “Ангела”, Engelswirth,
владелец нашей чудной деревенской гостиницы, отец наших летних друзей Карла и Марилэ.
Это, однако же, не помешало появиться дня через два забавной карикатуре на русских моряков. Они представлялись входящими в магазин готового платья (конечно, адрес магазина и его
владельца были пропечатаны самым крупным шрифтом) оборванными, в помятых шляпах и выходили оттуда щегольски одетыми с иголочки франтами, в цилиндрах набекрень и с тросточками в
руках. А внизу подпись: «Вот что значит побывать в знаменитом магазине готового платья Джефри Уильстока и К°, Монгомерри Стрит, 14».
Видно, что тут когда-то живали на широкую
руку, а потом или дела хозяина расстроились, или поместье досталось другим, изменившим образ жизни прежних
владельцев и забросившим роскошные палаты в небреженье.
Существовал на Капри такой на все
руки благодетель, вездесущий синьор Моргано,
владелец местного кафе «Zum Kater Hidigeigei».
Я молча прошелся по комнате, сел к столу. Около склянки с чернилами аккуратною стопочкою были сложены все конспекты, записная книжка, потертый кожаный портсигар. Паспорт был раскрыт. В рубрике: «Перемены, происшедшие в служебном, общественном или семейном положении
владельца книжки»,
рукою Алеши четко было вписано...
Он возвратился к своему
владельцу при довольно странных обстоятельствах. Марья Осиповна Оленина, с разрешения государыни, поехала в день Крещения к обедне в Новодевичий монастырь, и после службы посетила игуменью Досифею. Из
рук последней она получила перстень. Молодая девушка вопросительно поглядела на нее.
Обрадованный драгоценностью, юноша не обратил особенного внимания на эти слова. И теперь он смотрел на кольцо не с мыслью о прежнем его
владельце, а с мыслью о Маше, которой особенно из всех подарков «особы» оно понравилось. Она несколько раз примеряла его себе на
руку и, хотя оно было ей велико, но все же прелестно оттеняло белоснежный цвет ее ручек. С этого времени это кольцо стало для него еще дороже.
Все шло как нельзя лучше, как вдруг случилось событие, неожиданно положившее конец всем этим планам. За много лет до того один из родственников Зиновьевых по женской линии — Менгден, неисправимый кутила, бежал от долгов из России в Польшу, где и принял должность управляющего в именье одного богатого помещика. По смерти
владельца ему удалось получить
руку вдовы, и таким образом он снова достиг положения в жизни, которое он когда-то так легкомысленно пустил по ветру.